ЕЦБ заходит слишком далеко
Европейский экономический кризис снова видоизменяется? Если на смену долговым волнениям пришла угроза дефляции, как предполагают последние данные, то перед Европейским центральным банком стоит серьезная задача – и почти ничего не указывает на то, что он окажется на высоте. Показатели настораживают. Базовая инфляция (индекс цен потребителей без учета волатильных цен на продовольствие и энергоносители) в Еврозоне упала в октябре до 0.8% в годовом исчислении, достигнув 47-месячного минимума, в то время как цены производителей упали на 0.5%, свидетельствуя о том, что дефляция уже взяла билет в Еврозону. Тем временем, ежегодный рост денежной базы M3 упал до 1.4% в октябре, от и без того мрачных 2% в сентябре, а кредитование частного сектора упало на 2.9% в годовом исчислении. Все это красноречиво свидетельствует о том, что лучшее, что мог сделать ЕЦБ на декабрьском заседании – твердо придерживаться своего решения.
Так как бы поступил хороший Центробанк? Для начала, ему следовало сконцентрироваться на сохранении подходящих монетарных условий и перестать обсуждать политические условности с правительствами. Главная обязанность Центробанка заключается в том, чтобы поддерживать инфляцию на оптимальных уровнях, а не в том, чтобы обсуждать структурные реформы с таким странами как, например, Греция. Эту задачу лучше приберечь для Европейской комиссии и Международного валютного фонда. Подобным образом, программа прямых денежных операций ЕЦБ (OMT), объявленная председателем Марио Драги в своей речи о намерении “сделать все возможное” летом 2012 года, в лучшем случае, только служит отвлекающим маневром. Центробанк должен обеспечивать бесперебойную работу системы платежей и финансовой системы, и совершенно неразумно ставить эту задачу в зависимость от переговоров правительств по программе реформирования с фондом спасения Европейского союза, Европейским механизмом обеспечения стабильности (ESM), как это произошло в случае с OMT.
Обязательство по сохранению целостности системы платежей должно быть безоговорочным. Если ЕЦБ придет к выводу о том, что запаниковавшие инвесторы угрожают целостности системы платежей, продавая облигации стран-членов, тогда ему следует вмешаться и купить эти облигации на вторичном рынке, вне зависимости от того, предусматривает ли это соглашение ESM. Объединение ESM создано для того, чтобы убедить немецкую общественность в том, что ЕЦБ не станет вмешиваться почем зря. Однако оно также создает неопределенность и задержку и не позволяет ЕЦБ выступать в качестве настоящего кредитора в последней инстанции. Общественное мнение немцев также не позволяет ЕЦБ сокращать процентные ставки и увеличивать денежную базу и кредитование. Никуда не делись и укоренившиеся страхи немцев касательно инфляции, с которой придется бороться, а также вера в то, что слишком большой объем дешевого кредитования снизит потребность южных европейских стран в проведении реформ. Но ответственный Центробанк не должен потворствовать иррациональной боязни инфляции в том, что на самом деле является дефляционной средой. Кроме того, в обязанности независимого Центробанка не входит закручивание гаек для фискальной и структурной реформы.
К сожалению, европейский Центробанк делает и то, и другое. Таким образом, мы наблюдаем неуместную картину: ЕЦБ стесняется сокращать процентные ставки в страхе перед тем, что, исчерпав традиционную политику, ему придется прибегнуть к нетрадиционным мерам, таким как количественное ослабление, что еще сильнее настроит против него немецкую общественность. Беспокойство ЕЦБ о собственном положении в социуме обоснованно. Но если его лидеров беспокоит влияние на его репутацию из-за использования нетрадиционной политики, им стоит взять паузу и подумать над гораздо более страшными потерями, которые им грозят, если экономика угодит в дефляционную ловушку, откуда будет трудно, или даже невозможно, выбраться. Более убедительный довод против количественного ослабления состоит в том, что покупки облигаций не дадут результата, если учесть европейскую финансовую систему, опирающуюся на банки. Но это не повод бездействовать. Напротив, это повод прибегнуть к альтернативному варианту – а именно, к схеме финансирования займов в духе Банка Англии, при которой ЕЦБ обеспечит банки дешевым финансированием, скажем, на 12 месяцев, если они согласятся повысить долю кредитования частного сектора на соответствующую сумму.
Опасность финансирования займов заключается в негативных последствиях. Большая часть средств, доступных в Великобритании, попала на рынок жилья, а не была одолжена малым и средним предприятиям. К настоящему моменту Банк Англии исправил эту ошибку, объявив о том, что больше не будет финансировать ипотечные займы. ЕЦБ может последовать этому примеру, используя программу финансирования займов, чтобы направить кредитование в коммерческий сектор, который больше всего в этом нуждается. Во-вторых, существует угроза того, что слабые европейские банки будут выдавать рискованные кредиты в то время, когда им следует снизить риски портфелей. В этот момент очень важно, чтобы ЕЦБ тесно сотрудничал с национальными органами контроля до тех пор, пока он не получит в следующем году способность напрямую контролировать 130 крупнейших европейских банков. Кроме того, грядущий обзор качества активов и стресс-тесты банков, при условии строгого проведения, могут дать уверенность в том, что банки, получающие дешевое финансирование ЕЦБ, должным образом капитализированы.
Именно так должен поступать ответственный банк. К сожалению, ЕЦБ пока не удалось проявить себя таковым.
Бари Эйхенгрин, Project Syndicate