Низкая инфляция еще не нанесла свой удар по Еврозоне
Последние пару лет у Еврозоны было немало “тревожных недель” (перефразируя главу Европейского центрального банка Марио Драги). Ультранизкая инфляция – один из последних факторов, заставляющих европейских чиновников беспокойно ворочаться по ночам. Годовые темпы роста инфляции в марте не превысили 0.5%, что в четыре раза ниже целевого уровня европейского центрального банка. Этот показатель держится ниже 1% с октября прошлого года. Многие считают, что в условиях затянувшейся низкой инфляции ЕЦБ должен пойти по стопам Федрезерва, Банка Японии и Банка Англии, и начать масштабные покупки активов. Бытует мнение, что продолжительные периоды низкой инфляции вредят экономике, и влекут за собой дальнейшее падение цен, то есть дефляцию, которая может нанести удар по способности домохозяйств, компаний и правительства выплачивать долги. В рамках этой концепции, дефляция и даже низкая инфляция вредит росту, заставляя потребителей откладывать решение о покупке в надежде на более выгодную цену в будущем. Очень низкие показатели инфляции являются средним значением по Еврозоне, при этом удержаться на положительной территории им помогает повышенная инфляция в Германии. А в Греции, Испании, Кипре, Португалии и Словакии цены давно устойчиво снижаются. И все же процесс восстановления экономики Еврозоны идет быстрее, чем предполагалось. Последнее доказательство – индекс менеджеров по закупкам за апрель, достигший максимальных значений за последние три с половиной года, несмотря на то, что компании снижают цены для потребителей. Исходя из значений PMI можно предположить, что темпы экономического роста в Еврозоне составляют 1.5-2.0% в годовом исчислении. Мало по американским меркам, но очень даже неплохо для Еврозоны, исходя из долгосрочного потенциала европейской экономики, ослабленной долговым кризисом и слабым рынком труда.
В связи с этим возникает резонный вопрос: может ли экономика расти в условиях низких цен? По мнению главного управляющего в Банке международных расчетов Джейми Каруана – может. “История говорит о том, что дефляция часто ассоциируется с устойчиво низким ростом объема производства”, – отмечает он. “Однако, как это ни странно, Великая депрессия в этом отношении была скорее исключением, нежели правилом”. В качестве обратных примеров он приводит Китай, Скандинавские страны и Швейцарию, отмечая, что рост кредитования и цен на активы служил главным катализатором для экономики. Многие рынки активов в Еврозоне демонстрируют уверенный рост, хотя объемы кредитования все еще падают. Однако последние экономические отчеты говорят о том, что низкая инфляция не оказывает пагубного влияния на экономику, поскольку она обусловлена в основном удешевлением продуктов питания и энергоносителей. Это увеличивает располагаемый доход домохозяйств и, потенциально, может стимулировать потребление. На это же указывают и последние данные по потребительскому доверию. Розничные продажи растут последние три-четыре месяца, доказывая, что потребители не откладывают покупки, а именно такое поведение потребителей является главным признаком дефляции.
Для Еврозоны сейчас важнее то, что стоит за низкой инфляцией. Если все дело было в резком и неожиданном падении спроса, компании начнут с запозданием понижать цены, что приведет к снижению прибылей, инвестиций и сокращению рабочих мест. Но если все дело в снижении цен на энергоносители (хорошо для региона, импортирующего большую часть своей энергии), и в сокращении затрат на содержание персонала, то прибыли не пострадают, а кризисные страны сумеют вернуть себе конкурентоспособность. И, судя по всему, так оно и есть. Объем производства в странах Еврозоны за исключением Франции и Германии растет максимальными темпами за последние три года, несмотря на ультранизкую инфляцию или падающие цены. Конечно, у Еврозоны еще много проблем, и худшее еще не позади. Инфляция уже на минимумах, поэтому любой экономический шок может привести к дефляции. Вот почему большинство Центробанков ориентируются на целевой показатель 2%. Это своего рода буфер. Но эта угроза лежит в области теории.
По материалам The Wall Street Journal
