Порочный круг роста китайской экономики

С начала 2012 г. одним из основных рисков замедления роста мирового ВВП стала проблема “роста” экономики Китая.

Многие эксперты опасаются, что серьезные структурные проблемы не позволят властям страны удержать рост ВВП выше 7,5%, то есть совершить “мягкую посадку”. Как пишет преподаватель экономики в Лондонской школе экономики Кейу Джин в своей статье на Project-Syndicate, Китай оказался в порочном экономическом круге.

ПОРОЧНЫЙ КРУГ РОСТА КИТАЙСКОЙ ЭКОНОМИКИ

“У большинства экономистов есть основания для беспокойства об экономике Китая — будь то низкое потребление и большие внешние профициты, избыточные мощности промышленности, деградация окружающей среды или государственные вмешательства, такие как контроль над движением капитала или финансовые репрессии. Однако многие из них не в состоянии признать, что все это лишь симптомы одной основной проблемы: перекоса в китайской модели роста.

Эта модель в некоторой степени является конструкцией с политической подоплекой и вызвана глубоко укоренившимися предубеждениями относительно того, что строительство и производство являются основными движущими силами экономического развития. Это пристрастие возвращает нас к Большому скачку 1950-х гг., когда металлолом плавился, чтобы обеспечить крайне оптимистичные планы по производству стали, продвигая, таким образом, к реализации мечты Мао о быстрой индустриализации.

Сегодня склонность Китая к промышленному производству проявляется в крупномасштабных производственных и инфраструктурных проектах, которые стимулируются за счет прямых и непрямых государственных субсидий. Привлекая инвестиции и создавая налоговые поступления в бюджеты местной власти, данный подход быстрее оказывает положительное влияние на рост ВВП, нежели усилия по развитию сектора услуг.

Однако данная модель также несет в себе значительные расходы. Действительно, Китай сегодня заперт в порочном экономическом круге, который держится благодаря, казалось бы, не относящейся к делу искажающей политике, хотя на самом деле они глубоко взаимосвязаны и даже симбиотичны.

Одной из наиболее ярких особенностей этой модели является несоответствие между ростом ВВП Китая, который на протяжении последних десятилетий составлял в среднем около 10% в год, и ростом занятости, который составлял всего 1-2% в год. Очевидно, что индустриализация и рост экспорта сами по себе не могут поглотить массивную рабочую силу Китая.

Проблема в том, что быстрый рост производительности труда в промышленном секторе — более 10% в год на протяжении последних двух десятилетий — уменьшает потребность нанимать большее число работников. Сектор услуг, напротив, испытывал гораздо более медленный рост производительности рабочей силы (около 5% в год за тот же период), что означает, что он был бы гораздо более эффективным в создании роста занятости. В 2012 г. в Соединенных Штатах около 80% от общей численности рабочей силы было развернуто в секторе услуг.

Другим следствием перекошенной модели роста Китая стало снижение доходов населения по отношению к ВВП с 70% в 1990 г. до 60% в 2009 г., в то время как в США, например, это соотношение остается стабильным, оставаясь на уровне приблизительно 80% от ВВП. Другими словами, китайским домохозяйствам мало чего перепадает от преимуществ экономического роста.

Вина за это явление тоже может быть возложена на искажающую политику. Для того чтобы покрыть рост расходов на оплату труда, заработная плата ограничивалась и росла всего на 5% в год в течение последних 20 лет, даже несмотря на то что производительность каждый год вырастала на 8,5%. Между тем, финансовые репрессии снизили стоимость капитала. В последнее десятилетие средний реальный (с поправкой на инфляцию) доход по депозитам находился в районе нуля. При том, что 80% сбережений китайского населения хранится в банках, этот скрытый налог на сбережения оказал значительное экономическое воздействие, усиливая среди китайских семей тенденцию экономить, подрывая, таким образом, рост потребления и обостряя глобальные дисбалансы.

Таким образом, искаженная политика Китая помогла укрепить неблагополучную модель роста. Подавление заработной платы, финансовые репрессии и заниженный обменный курс субсидируют экспорт и производство в ущерб домохозяйствам, которые, таким образом, вынуждены экономить и ослаблять внутренний спрос. Для достижения целей роста правительство, таким образом, должно зависеть от экспорта и инвестиций — подход, который приводит к накоплению огромных резервов, которые впоследствии должны быть стерилизованы. Низкие процентные ставки помогают сдерживать стоимость стерилизации на национальном уровне и снижают издержки на уровне фирм, и все это за счет домохозяйств.

Разорвать этот круг будет непросто, однако не существует другого способа решить многие из наиболее острых проблем, стоящих перед экономикой Китая. Действительно, нынешняя модель роста также является мощным бременем для окружающей среды, а загрязнения угрожают здоровью населения, особенно в урбанизированных районах.

Кроме того, уклон в сторону производственных и экспортных отраслей приводит к крайне нерациональному использованию капитала. Менее эффективные промышленные секторы накопили значительный избыток производственных мощностей, дестабилизируя экономику, в то время как более производительные и эффективные секторы не имеют доступа к необходимым ресурсам.

Реструктуризация экономики является, пожалуй, самой актуальной — и самой сложной — задачей, стоящей сегодня перед лидерами Китая. Учитывая, что нынешние искажения взаимосвязаны, они, возможно, должны решаться одновременно. Постепенный подход Китая, возможно, больше не сработает”.